Полугаевский, Лев Абрамович

Вклад Льва Полугаевского в современные шахматы весьма и весьма значителен. И это не дежурные слова. Из-за излишней скромности фигура Полугаевского может показаться менее масштабной, чем есть на самом деле...

Родом гроссмейстер из Могилева, но в шестилетнем возрасте Льву пришлось эвакуироваться — началась война. Правда, мальчику повезло: он мог оказаться, где угодно, а попал именно в Куйбышев, где шахматная жизнь не затихала даже во время войны. Тщедушного по сложению и добродушного по характеру Леву не привлекали обычные мальчишеские игры. А вот шахматы, где война идет «понарошку», пришлись ему по душе.

Сразу же проявился и большой талант мальчика. Первые успехи (пока еще на городском уровне) не заставили себя ждать. Впрочем, кто знает, какой компонент преобладал в шахматной деятельности Полугаевского: талант или труд. А трудягой Лева был фантастическим. И еще одна черта сопутствовала шахматисту всю жизнь — потрясающая самокритичность. Конечно, она способствовала росту Льва как шахматиста, но была и другая сторона медали. Недаром Таль сказал, что из, двух зол — недооценки своих возможностей и их переоценки — первое, пожалуй, пострашнее.

Вот почему некоторая провинциальная неуверенность мешала Полугаевскому сразу развить космическую скорость. Он не был завоевателем, подобно Талю или Фишеру, которые, ворвавшись в шахматный мир, не сомневались, что вершина принадлежит именно им. Нет, Лев шел шаг за шагом, беря одну высоту за другой, только, когда убеждался, что это, несомненно, его уровень. И уже никогда не отдавал завоеванных позиций.

Первые проблемы возникли у него с завоеванием гроссмейстерского звания. Это сейчас в мире насчитывается столько гроссмейстеров, что не всех их знаешь по фамилиям. А в конце пятидесятых годов их было наперечет. Из двадцати носителей высшего звания в Советском Союзе в ту пору минимум пятнадцать были просто выдающимися. Да и выполнить норму можно было только в одном лишь чемпионате страны. О международных турнирах мастеру нечего было и думать, да и гроссмейстерская норма была установлена далеко не во всех.

Лев Полугаевский

Но завоевав гроссмейстерский балл в одном чемпионате, Лев должен был в течение двух лет выполнить норму еще раз, и оба раза она ускользала от него, хотя была буквально в полушаге. Сколько острословов поэксплуатировали созвучие «Полугаевский» и «полугроссмейстер» — не сосчитать! Но тут Шахматная федерация страны пошла на мудрый шаг: за совокупность успехов звание гроссмейстера Полугаевскому все-таки присвоили.

О том, до какой степени Лев недооценивал свои шахматные возможности, свидетельствует такой факт. Даже будучи гроссмейстером, Полугаевскийпродолжал заниматься своей «основной» работой. А надо сказать, что он кончил школу с золотой медалью, затем поступил на теплоэнергетический факультет Куйбышевского индустриального института. Там он тоже дурака не валял. Более того, дипломный проект Полугаевского «Реконструкция котла ТЭЦ Куйбышевского нефтеперерабатывающего завода» имел даже некоторое практическое значение. После этого он работал на заводе, а позднее учился в аспирантуре Московского энергетического института. И только, когдаПолугаевский стал претендентом на шахматную корону, он окончательно стал профессионалом.

Шахматисты остаются в истории не только частоколом единиц в турнирных таблицах, но и своим творческим вкладом. Еще будучи молодым,Полугаевский с одержимостью фанатика стал анализировать один из острейших вариантов сицилианской защиты. Вариант этот внешне нарушал все каноны шахматной стратегии. Черные (которым по штату полагается вначале обороняться) насильственным образом пытаются захватить инициативу уже в дебюте. И вот на такую сомнительную систему Полугаевский тратил все свое время. И, о чудо, вариант принес плоды, и впоследствии верой и правдой прослужил Льву Абрамовичу всю его шахматную жизнь. И теперь в шахматной теории на почетном месте находится вариант Полугаевского.

Как-то у гроссмейстера спросили: «Чем для вас являются шахматы?», и он ответил: «Шахматы — моя жизнь, средство самовыражения. Шахматы — это искусство и спорт одновременно». 

Лев Полугаевский

Да, Полугаевский смотрел на шахматы прежде всего именно как на искусство, отражающее глубину и красоту человеческого мышления. Но он был и выдающимся спортсменом, даже можно сказать – бойцом. За доской он отдавал всего себя. Как-то гроссмейстер Гуфельд рассказывал, что в сильнейшем цейтноте у Левы волосы стали дыбом отнюдь не в переносном смысле слова, такова было его энергетика во время партии.  

Находки Полугаевского порой потрясали своей неожиданностью и глубиной. В 1981 г. на очень сильном международном турнире в Москве в партии с гроссмейстером Э.Торре Полугаевский в острейшем варианте Ботвинника в славянской защите применил новинку, которая сразу поразила весь шахматный мир. О том, как она была найдена в течение почти двухнедельных поисков в процессе подготовки к матчу с Э.Мекингом, рассказывал сам Полугаевский: «Бессонной ночью, весь захваченный работой, я однажды буквально вздрогнул: словно жар-птица за хвост, была поймана абсолютно новая идея...» Так получилось, что эту идею испытать в матче с Мекингом в 1977 г. не удалось, и вот спустя четыре года Полугаевский применил ее в партии с Торре. 

Идея Полугаевского была и в самом деле фантастической: белые, которыми играл Лев, уже в дебюте жертвуют ладью и затем более двадцати (!) ходов продолжают борьбу, как будто на доске – равный материал, Поражает и глубина анализа Полугаевского — 30-й (!) ход, сделанный в партии, был одним из самых поразительных в его анализе. «Эта новинка — лучшее, что мне удалось сделать в шахматах за всю жизнь!» — считал Лев Абрамович. 

За свою жизнь мальчик из Могилева объездил весь мир, участвовал в сотне соревнований. Когда однажды он обмолвился, что ни разу еще не побывал в Гастингсе, как немедленно получил приглашение...

Его жизнь развивалась центростремительно. Из Могилева он переехал в Куйбышев, из Куйбышева — в Москву, из Москвы — в Париж (некоторые ведь называют Париж столицей мира). Переехал Полугаевский во Францию тихо и незаметно, когда стало можно. Он был человеком законопослушным. К несчастью, его подстерегла неумолимая болезнь. Полугаевский вынужден был прекратить шахматные выступления. Но шахматисты всего мира любили Льва Полугаевского. И реквиемом ему стал турнир в Буэнос-Айресе, посвященный 60-летию гроссмейстера, где все участники должны были начинать партию только сицилианской защитой — излюбленным началом выдающегося шахматиста.

Лев Полугаевский

И все же при всем огромном таланте, любви к шахматам и трудолюбии Полугаевскому не удалось стать шахматным королем. Трижды, выйдя в матчи претендентов, он терпел в них неудачи. В 1974 году в четвертьфинале он проиграл А.Карпову, ставшему затем чемпионом мира, а в 1977 и 1980 годах в полуфинал уступил В.Корчному, который был для него не самым удобным соперником. 

Почему же ему не удалось стать чемпионом мира? Лев Абрамович считал, что ему помешал характер. Что бы это значило? Ведь он никогда и никого не боялся, всегда шел на самые острые и принципиальные схемы. Но, возможно, в глубине души не считал себя достойным носить шахматную корону. Но, если взять его вклад в развитие шахмат, то он, пожалуй, будет не меньшим, чем у некоторых чемпионов мира.

Автор: Пётр Марусенко. Источник

 

Подписаться на новые публикации автора

Комментарии (0)

Пожалуйста, авторизуйтесь для того, чтобы комментировать