Из цикла «Карточная старина»
В историю шахмат он вписан как яркая, неординарная личность. Корифей комбинационной, зачастую авантюрной игры, маэстро Яновский побеждал в начале века в крупнейших турнирах, завоевал десятки призов за красоту партий, бился в двух матчах с самим Эммануилом Ласкером. Правда, великого чемпиона он не осилил. "Да и как можно рассчитывать на успех, - сокрушался его извечный соперник (и почитатель!) американский маэстро Френк Маршалл, - если каждую ночь играть в казино, а затем, толком не отдохнув, противостоять такому титану, как Ласкер". Рулетка и карты – вторая сторона его жизни. А может, и первая. Он и сам признавал, что играет в шахматы как бы одной рукой, а другой – делает ставки.
Рискованные деяния весьма характерны для Давида Яновского. Сохранилось несколько свидетельств. Самое подробное – в записках графа А. Серебрякова "Люди из казино". Вот что он пишет: "В конце 1909 года истекал срок взноса в турнирный комитет матча Ласкер – Яновский. Претендент должен был внести немалую по тем временам сумму – 10000 франков. Но Яновский собрал только половину, да и то благодаря меценату – известному голландскому художнику Л. Нардусу, влюбленному в игру своего друга.
Вторую часть Яновский должен был получить по подписке среди болельщиков. И вот Давид Маркелович отправился в банк. Там-то и выяснилось, что вместо необходимых пяти тысяч подписка собрала только четыреста франков. Яновский был потрясен отступничеством своих почитателей. Выходило, что они не верят в его успех!
Разгневанный Яновский пришел в себя только за два квартала от банка. Теперь, чтобы матч состоялся, он должен был за сутки достать не менее четырех тысяч шестисот франков. Но где? Снова просить у Нардуса? Но это вне всяких приличий … А других близких друзей у Давида Маркеловича в Берлине не было. Выходит, матч с Ласкером под большим вопросом?
Но у игрока всегда есть еще один шанс… И ближе к ночи тщательно выбритый и отутюженный маэстро появился в одном из облюбованных казино. Обменяв деньги мецената и болельщиков на разнокалиберные жетоны, он твердым шагом направился к центральному столу рулетки. Некоторое время маэстро стоял среди играющих, не делая ставок. Яновский ждал ситуации, предусмотренной его новой системой. Сегодня его не интересовали ни стрейт апы, ни сплиты или корнеры, дающие сказочные выигрыши. Задача была намного скромнее – удвоить наличные деньги. Для этой цели подходила игра на красное-черное, игра в одну ставку. Если он угадает цвет, то матч с Ласкером состоится, а если проиграет… О таком исходе он не хотел даже думать. Яновский был импульсивным игроком, но в ту ночь он не спешил, следуя правилам, которые сам же придумал. Долгое время шел невыразительный "цветной разнобой", наконец зачастило "черное". Маэстро сгреб в ладонь фишки… Ставить, или переждать еще раз?
- - Двадцать шесть, чет, черное! – торжественно объявил крупье.
- - Что же вы не ставите, мосье, - неожиданно обернулась к Яновскому стоящая рядом дама, об огромных проигрышах которой ходили легенды. – Может быть, подсказать? Поставьте на черное – не ошибетесь.
О, эти подсказки! Они вызывали у Давида Маркеловича жесткое раздражение, но сейчас он с удовольствием выслушал эту женщину.
- - Вы дали бесценный совет, мадам, - глаза Яновского сверкнули решимостью. Всю горсть жетонов он моментально высыпал на … "красное". Тут же прозвучало: "Ставки сделаны, господа!" И по разноцветному кругу побежал металлический шарик.
"Обиделась подсказчица, - подумал маэстро, - отвернулась. Но я действовал не только по системе, но главное – по примете: спроси совета у женщины и сделай наоборот. А если все-таки выпадет это проклятое черное, тогда моя песенка будет спета. Не поможет даже извинение перед Ласкером. Нардус, конечно же, от меня отвернется. А в каком свете я предстану перед всем шахматным миром? Господи, когда же этот шарик застрянет на какой-нибудь цифре?"
- - Семерка, нечет, красное! – равнодушно пророкотал крупье. Он бегло пересчитал фишки и лопаточкой пододвинул к Яновскому десять тысяч восемьсот франков…
- - Где же вы достали недостающие деньги? – спросил утром Нардус, подозрительно всматриваясь в усталые глаза друга.
- - Получил по подписке от убежденных болельщиков. Они верят, что я побью Ласкера, - с улыбкой ответил Давид Маркелович.
…В матче с Ласкером Яновский играл под французским флагом, но с полным основанием мог бы выступить под андреевским. Уроженец России (Волковыск, 1868 год), Яновский, в двадцатилетнем возрасте направился на свой страх и риск во Францию, чтобы с несколькими рублями в кармане завоевать Париж. Его главным капиталом были блестящие способности, уже тогда проявляемые за шахматными и карточными столиками. В воспоминаниях чемпиона знаменитого парижского кафе "Режанс" шахматного мастера А.Гетца есть такое свидетельство: "Впервые Яновский появился в кафе к концу 1891 года. Неизвестно, что привело его в Париж, да по правде говоря, этим никто не интересовался. Все были восхищены его смелой, воистину великолепной игрой. А через два года он отобрал у меня чемпионский титул. Блистал талантом он и в других играх. Карты, рулетка… Его не покидала мысль о крупной удаче. Ветераны шахмат, конечно же, помнят, как в 1901 году он спустил в казино Монте-Карло свой первый приз".
В 1910 году, во время матча с Эмануилом Ласкером, Яновский познакомился в берлинском казино с человеком, который помог ему поднять уровень игры на целый порядок. Этим человеком был петербуржец, граф Александр Владимирович Серебряков, почетный член известного на всю Европу Владимирского клуба. Благодаря своей высокой интеллигентности, знанию многих языков и неистощимому юмору, граф был вхож во все столичные картежные компании Старого Света. Вскоре он пригласил Давида Маркеловича на гастроли в Афины. Там, в среде крупных судовладельцев шла отчаянная игра в бридж. Ставки непрерывно росли, и за ночь можно было выиграть или проиграть от двадцати до пятидесяти тысяч долларов. Блестящая техника розыгрыша, показанная Серебряковым и Яновским, дала свои результаты. Друзья уехали из Афин, доверху набив саквояж американскими банкнотами.
Вскоре их пути разошлись – Серебряков уехал в Россию. А Яновский отправился на очередной турнир в Сан-Себастьян. Здесь он посеял настоящую панику в самом респектабельном казино города. Два дня подряд главный стол казино "Кастилия" накрывали черным сукном в знак траура после сокрушительного проигрыша. Тут бы и переключиться Давиду Яновскому на шахматный турнир, а потом спокойно увезти домой сорок семь тысяч франков! Но он решил дать еще один бой и за одну ночь "подарил" рулетке не только все франки, но и выигранные в Афинах доллары.
Весной 1914 года маэстро Яновский был приглашен в Санкт-Петербург на знаменитый турнир чемпионов, где играли такие корифеи как А.Алехин, Эм.Ласкер, А.Нимцович, Х.Р.Капабланка. Этот парад шахмат совпал по времени с другим интересовавшим гроссмейстера соревнованием. И потому он поехал на берега Невы с удвоенным рвением. Дело в том, что уже упомянутый нами Владимирский клуб организовал открытый чемпионат города по преферансу. Приехали игроки из Москвы, Киева, Нижнего Новгорода…. Главным арбитром стал светлейший князь А.Горчаков. С его разрешения в картежной баталии приняли участие иностранцы, что придало чемпионату особый блеск и вызвало необычайный интерес столичных газет и публики.
В турнире шахматных чемпионов Яновский занял лишь девятое место. Зато с триумфом пробился в финальную пульку преферансистов. Здесь тоже были свои имена…
В конце пятидесятых годов бывший "владимировец" Петр Аркадьевич Штерин показал автору этих заметок пожелтевший картонный лист таблицы финала. Внизу был хорошо виден оттиск печати санкт-петербургского Владимирского клуба. Кстати, хозяин этой реликвии в финал не пробился. Петр Аркадьевич объяснял свою неудачу тем, что в полуфинале ему пришлось играть в одной пульке с петербуржцем Б.Хинчиным, о котором даже журнал "Нива" писал как о законченном шулере. И именно тот натасовал ему мизер "о пяти взятках". Правда, доказать что-либо при фантастическом мастерстве Хинчина не представлялось возможным.
- Если желаете, - продолжал Штерин, - я познакомлю… Он живет неподалеку, на Колокольной. Все тонкости в картах знает, слывет грозою картежников. Когда-то был процветающим юристом, теперь на заслуженном отдыхе. Старик, но палец в рот не клади… Годов этак сорок назад наехали в Питер за русскими рубликами немецкие и голландские шулера. Петербуржцы выставили Бориса Ивановича Хинчина. Так он за два дня все марки и гульдены у них отобрал. Вот тогда и напечатала "Нива":
- "Громит Европу шулер стольный
- Борис Иваныч с Колокольной…"
Не зря, видно, он занял в финале третье призовое место! Второй приз, как свидетельствовала таблица, достался Серебрякову, а замкнул блестящую четверку финалистов один из сильнейших преферансистов столицы, называемый во Владимирском клубе не иначе, как "Счастливчик Фаберже". Называли его так, наверное, потому, что из самых трудных положений он умудрялся вывернуться. И не только благодаря своему классу, но и "по голому" счастью. Многие игроки стремились встретиться за одним столом с владельцем знаменитой ювелирной фирмы, но когда это им удавалось, то почти всегда выигрывал ювелир – такая уж щедрая карта сыпалась ему словно с небес.
Но в финале удача от него отвернулась. За час до условленного звонка он лидировал по всем показателям – по горке и по вистам. К тому же заказал девятерную. Окружающие стол болельщики зааплодировали. Похоже, и сам ювелир уверовал в скорую победу. Однако карты не терпят благодушия. И мстят за самоуверенность. Карл Фаберже наскочил на четыре козыря, остался без трех и с треском проиграл решающую пульку.
А вперед выдвинулся Яновский, который победил почти во всех распасовках и имел положительные висты при умеренной горке. "Я видел, - рассказывал Александр Владимирович, - как загорелись его глаза. Такие бывают у охотника, настигающего дичь. Так выглядел Яновский и за шахматной доской, когда делал решающие ходы. Я не знаток шахмат, но, стоя рядом, всегда безошибочно угадывал переломный момент партии именно по его глазам.
Тремя годами ранее в небольшом казино Сан-Себастьяна я повстречался со своим другом в самый, пожалуй, мрачный день его жизни. Он стоял у рулеточного стола и отрешенно делал небольшие ставки. По его погасшему взгляду можно было прочесть, что он совсем не интересуется результатом игры. В тот тусклый февральский день он загубил великолепную, можно сказать, гениальную партию. Я был утром в зале и следил за борьбой Яновского. Он превратил в руины позицию своего могучего противника – Хосе Капабланки. Бесстрашной жертвой слона Давид Маркелович выгнал короля кубинца из убежища и вел неотразимую атаку. А затем непостижимый просмотр перечеркнул партию жизни".
… До конца финальной пульки чемпионата Санкт-Петербурга остались считанные минуты, когда судьба решила еще раз испытать Яновского. "Нам обоим, - вспоминал Серебряков, - пришла на руки сильная карта, которая стоила семерной. Я торговался до восьми, зная безудержную смелость Яновского. Не так важно было сыграть, как нужно было выбить его из масти. В этом случае он мог поставить крупный ремиз и потерять лидерство.
Мой замысел почти удался. Яновский пошел ва-банк, проскочил свою бубновую масть. Я спасовал, зная наверняка, что ему придется играть восьмерную. Теперь моего друга мог спасти только туз в прикупе или что-то подобное. Наверное, и он осознавал, что преступил дозволенную границу риска и, чтобы скрыть волнение, дважды поправил волосы и старательно оглядел свои карты. Затем решительно потянулся за прикупом. Зал замер…
Но боги в тот вечер были за него. Яновский поднял к своей масти две бубны, назначил девятерную и стал безоговорочным чемпионом".
Другие произведения Олега Станиславовича Скуратова
Комментарии (0)