Чеблоков, Емельян Андреевич

(?? - 1814) карточный фабрикант; петербургский купец, один из откупщиков, печатавших в России игральные карты при Екатерине II и Павле I.

Примерно в 1802 г., после смерти М. Д. Лазаревой–Станищевой, владельцем имения (Усадьба Томсона - ДЛ), заложенного в Санкт–Петербургском Опекунском совете ведомства учреждения Императрицы Марии (РГИА, Ф. 758, Оп. 28, Д. 4), становится Емельян Андреевич Чеблоков, который, по всей видимости, приобретает имение на торгах. Год и место рождения Чеблокова нам не известны, есть некоторые сведения, что он был выходцем из Гжатска, уездного города Смоленской губернии. Согласно списку захоронений Старого кладбища г. Гатчина, на кладбище имеется семейное захоронение надворного советника Емельяна Андреевича Чеблокова, умершего в 1814 г. и имевшего собственный дом на Большом проспекте г. Гатчина.

Известность Е. А. Чеблоков получил в 90–е годы XVIII века, когда, будучи купцом, содержал питейное заведение (трактир) в г. Гатчине, в то время находившийся в управлении Великого князя Павла Петровича, которому его матерью, императрицей Екатериной II, после смерти в 1783 году графа Григория Орлова был подарен этот город.

В 1799 г. с Емельяном Андреевичем Чеблоковым, содержателем питейных и харчевных сборов, заключается контракт о согласии быть поставщиком и продавцом в питейном доме. Помимо статуса чисто питейного заведения, трактир являлся и местом карточных игр, которые в годы царствования Екатерины II разрослись до колоссальных размеров –

  • «дворяне почти только и делали, что сидели за картами; и мужчины, и женщины, и старые, и молодые садились играть с утра, зимою еще при свечах, и играли до ночи, вставая лишь пить и есть; заседания присутственных мест иногда прерывали, потому что из самого заседания вдруг вызывали членов к кому-нибудь на карты; играли преимущественно в коммерческие, но много и в азартные игры. Составлялись компании обыграть кого-нибудь наверняка; поддерживать себя карточною игрою нисколько не считалось предосудительным. Карточная игра больше всего содействовала тому, что многие тратили больше, чем получали, что стали продавать свои имения и даже завели обычай, на первое время всех сильно поразивший, продавать людей без земли, особенно в рекруты, чиновники — растрачивать казенные деньги, дворяне — вступать в откупы и тому подобное. В эти годы дошло до того, что зимой, в Москве, в публичных собраниях и клубах и в маскарадах вовсе почти не танцевали, а все садились за карточные столы. Даже музыка больше часа не играла..."

И как пишет А. Т. Болотов, плясывали иногда по-русски, но и тут с топаньем и кричаньем и дурно, и то при разъезде, подгулявши. Почти все сановники Екатерины II были большие охотники до карт, так, канцлер Безбородко нередко целые ночи проводил за зеленым столом. В карточной игре Безбородко не был счастлив, что можно заключить из писем к нему А. И. Моркова; последний от 5 апреля 1782 года говорит: 

«Сожалею, что вы так худо ведете свои дела в картах. С этой стороны я гораздо вас спокойнее. Как в день гульденов шесть выиграю, так вся Гаага мне завидует. Женщины здесь прескверные и по большей части мошенницы: воруют в игре так, что глазом мигнуть нельзя». В другой раз он пишет, поздравляя Безбородко с Новым годом: «Позвольте мне при сем поднести вам маленький календарь, весьма полезный не для чисел, но для ведения карточных счетов» (Пыляев. Азартные игры в старину).

Богатый граф С. П. Румянцев, блестящий вельможа времен Екатерины, человек высокого ума, большой образованности, был до глубокой старости подвержен картежной страсти, которой предавался, так сказать, запоем. Он запирался иногда на несколько дней с игроками, проигрывал им баснословные суммы и переставал играть впредь до нового запоя» (Пыляев. Азартные игры в старину).

Сами же карты в то время стояли невысоко в цене, и, как видно из публикаций в «Санкт.-Петербургских ведомостях», цена их на публичных маскарадах была 2 руб. 60 коп. за дюжину. Карты в то время были как выписанные из-за границы, так и петербургского изделия» (Пыляев. Азартные игры в старину).

Император Павел 16.12.1797 г. запретил привоз иностранных карт и возвысил сбор за клеймение карт, установленный в пользу Воспитательного дома, и передал печатание карт в России купцу Е. А. Чеблокову и именитому гражданину Злобину, о чем в 1799 г. был издан Сенатский указ и заключен контракт Императорского Воспитательного дома в Санкт–Петербургском Опекунском Совете с надворным советником Чеблоковым и Вольским именитым гражданином Злобиным «Об отдаче им карточного откупа по всей Российской Империи в содержание с 01.04.1799 г. по 01.04.1803 г.». (откуп – право на взыскание каких–либо государственных доходов, предоставляемое частному лицу за денежное вознаграждение.)

Можно только представить какой доход указанные лица получали от производства и продажи карт, если из объявлений от Санкт–Петербургского военного губернатора графа фон–Палена от 8 марта 1799 г. сообщается, что «здешние питейных сборов содержатели Емельян Чеблоков, Михайло и Петр Кусовниковы из особливого усердия внесли на построение казарм в пользу недостаточных обывателей 20 тысяч рублей (огромную по тем временам сумму), за что благотворительный их подвиг удостоился высочайшего его императорского величества благоволения».

По всей видимости, за этот благотворительный взнос, а также за поступление в казну дохода от деятельности по печатанию игральных карт Емельян Андреевич Чеблоков получает дворянство и чин надворного советника, а от самого Павла I – шпагу и медаль на голубой ленте. Как мы предполагаем, вместе с дворянством Емельян Андреевич Чеблоков получает от императора Павла I и земли в Гдовском уезде, находившиеся в государственной казне, а может быть, и выкупает их. Предположительно это происходит в 1799–1800 годах. Имеется также информация, что Е. А. Чеблоков владел собственным каменным домом и 2-мя флигелями на реке Фонтанке в Санкт-Петербурге и домом в Царском селе с прилегающим к нему обширным двором и служебными постройками.

См. также Злобин.

P.S.

Фамилия Чеблоков образована от прозвища Чеблок. Оно ведет свое начало от диалектного нарицательного «чеблок», которое в астраханских говорах имело значение «слега, жердь, на которую вешают виноград». Вероятно, прозвище относится к числу «профессиональных» именований, содержащих указание на деятельность основателя фамилии: он мог заниматься выращиванием винограда. Однако не исключено, что Чеблоком называли очень высокого и худого человека (как жердь).

Согласно еще одной гипотезе, основой для прозвища послужило слово «чеблучинник» - «брусья для настилки подмета, исподнего палубного теса». В таком случае Чеблоком могли именовать плотника, либо судостроителя. Чеблок, со временем получил фамилию Чеблоков.

Литература: Пыляев. Старое житьё. Пыляев. Азартные игры в старину.

Подписаться на новые публикации автора

Комментарии (0)

Пожалуйста, авторизуйтесь для того, чтобы комментировать